Спустя два месяца после крушения Lehman Brothers, осенью 2008 года, небольшая группа европейских лидеров создала особый комитет, настолько секретный, что его назвали "группой, которой не существует". Его задачей стала разработка плана по предотвращению дефолта в какой-либо из шестнадцати стран зоны евро. Тем более что волна государственных дефолтов на периферии Европы могла привести к новому кризису в международной банковской системе с еще худшими последствиями для мировой экономики, нежели падение Lehman Brothers.
Но глубокие разногласия по вопросам экономической политики между расчетливым севером Европы и расслабленным югом, между Германией и Францией, а также между национальными правительствами и центральными институтами ЕС препятствовали выработке необходимой стратегии. Исследование , основанное на десятках интервью с чиновниками из разных стран ЕС, показало, что из-за разногласий внутри этой сверхсекретной группы европейский валютный союз оказался в опасной близости к краху. И только угроза распада еврозоны заставила ее лидеров достичь компромисса.
Опасность кризиса государственной задолженности в зоне евро начала занимать европейских политиков в октябре 2008 года. Тогда входящая в ЕС, но имеющая собственную национальную валюту Венгрия не смогла найти покупателя на свои облигации. Ее оперативно поддержал Евросоюз, пообещав предоставить займы на основе редко используемых программ МВФ и Всемирного банка. Но вскоре выяснилось, что венгерская схема не может быть применена к странам еврозоны в силу некоторых договоров. Кроме того, для большинства европейских чиновников кредиты от МВФ считались табу: они хороши для бывших коммунистических стран, но не для развитых членов зоны евро.
Впервые секретная группа собралась в ноябре 2008 года, чтобы выработать план действий в случае повторения в зоне евро кризиса, аналогичного венгерскому. Ее состав был ограничен высокопоставленными чиновниками от Франции, Германии, Еврокомиссии, европейского Центробанка и из аппарата премьер-министра Люксембурга и главы Ассамблеи министров финансов еврозоны Жан-Клода Юнкера. Заседания проводились под прикрытием многочисленных саммитов в Брюсселе, Люксембурге и других столицах, зачастую в шесть часов утра или поздно ночью. Участники этих встреч держали в неведении даже собственные национальные правительства, опасаясь утечки информации и, как следствие, безудержных спекуляций на финансовых рынках. Потенциальные кандидаты на кризис были очевидны: Испания, Португалия, Ирландия и Греция.
Однако быстро обнаружились разногласия между Германией, настаивающей на соблюдении правил еврозоны, которые интерпретировались как запрет на помощь расточительным странам и Францией, требующей большей свободы для национальных правительств, чтобы они могли поддерживать друг друга так, как считают нужным. Линия разлома прошла также по вопросу о том, какие институты ЕС должны осуществлять любые операции по спасению. Еврокомиссия настаивала на центральной роли в сборе и распределении кредитных средств. В этом ее поддержала Франция. Германия, будучи основным донором Евросоюза, не желала отдавать свои денежные средства в руки Брюсселя, полагая, что любая помощь должна проходить в виде кредитов от отдельных членов зоны евро в пострадавшие страны.
Этот философский диспут длился почти год - до октября 2009 года, когда вновь избранное социалистическое правительство Греции объявило о том, что бюджетный дефицит страны составит 12,5%, что в три раза превышало официальный прогноз предыдущего правительства. Ошеломленные инвесторы начали сбрасывать греческие облигации. К февралю 2010 года стало очевидно, что остальным странам еврозоны придется что-то предпринимать для решения возникшей проблемы. Двери секретного клуба были открыты для всех государств зоны евро, за исключением Греции. Разногласия достигли критической точки перед мартовским саммитом ЕС, когда греческий премьер-министр Папандреу начал открыто требовать от Европы успокоить рынки и "положить деньги на стол".
В итоге Германия согласилась финансировать спасение Греции, но только при условии обязательного участия МВФ. Франции (выступавшей против привлечения фонда на том основании, что это означало бы допуск к внутренним делам Европы его основного акционера - США) пришлось капитулировать. И 11 апреля было объявлено о предоставлении Греции экстренного кредита. К тому моменту, когда Европа, наконец, решила создать фонд по спасению Греции, цена спокойствия взлетела до €750 миллиардов. Это погасило панику, но не добавило рынкам оптимизма, как рассчитывали официальные лица ЕС. Нависшая над зоной евро угроза локальных долговых кризисов по-прежнему остается главной европейской проблемой. А идеологические разногласия по-прежнему парализуют поиск решения для исправления структурных недостатков валютного союза.
